"Есть ещё время сохранить лицо. Потом придётся сохранять другие части тела."(с)
однострочники отсюда, еще с прошлого лета
боже, сколько времени прошло О_О
XXIII-DA-39. м!Лавеллан/(Кассандра), "Я сам стану новым богом", А!, dark!XXIII-DA-39. м!Лавеллан/(Кассандра), "Я сам стану новым богом", А!, dark!
— Нас почитают обманщиками, но мы верны, — говорит Лавеллан, — нас обрекают на смерть, но мы не умираем; я стал Вестником Его Невесты, чтобы остановить возжелавшего небесного трона; я стану богом, чтобы убить того, кто однажды сошел с него.
Скайхолд — небесная крепость, ветер, застывший в камнях, — укрыт вьюгами да метелями, посох Инквизитора искрится голубыми снежинками; Кассандра хочет взяться за меч, но заледеневшие пальцы ее не слушаются, хочет закричать — но язык примерз к небу.
Ей ли — убившей первого своего Лорда, не сберегшей вторую — предавать того, за кем она шла; ей ли — столь бережно хранящей веру в своем сердце — отрекаться от нее.
— Нас почитают умершими, но мы докажем всем, что мы живы, — он берет ее за руку, смотрит ей в глаза; Лелиана обняла бы его, чтобы ударить в спину, Вивьен оттолкнула бы, чтобы прочитать заклинание, — Кассандра слишком честна для первого, слишком заворожена для второго. — Нас огорчают, а мы всегда радуемся; и найдут те, кто ищет, и спасется, кто будет искренен.
Магия вплетается в его голос; так говорил он в Адаманте — и Стражи опускали оружие, так говорил он в Зимнем Дворце — и напыщенные аристократы слушали дикого эльфа, затаив дыхание; Лавеллан целует ее, и вода из Источника обжигает ей губы.
— Мы ничего не имеем, — шепчет он, — но весь новый мир преклонится перед нами.
Кассандра хочет сказать, что Лавеллан сошел с ума, но уже не может вспомнить имени женщины, изображенной на витражах.
XIX-DA-98. Вивьен, Лелиана. Провальное покушение, перепутанные бокалы H-XIX-DA-98. Вивьен, Лелиана. Провальное покушение, перепутанные бокалы H-
не смотреть в глаза, не пить вина, всегда запоминать, на какой странице заложена книга.
Круг Магов — ее Круг Магов — трещит по швам, Вивьен заперта в клетке из интриг и предрассудков, в каждой тени ей видится посланный по ее душу ассасин, в каждом глотке глинтвейна — смертельный яд.
За окном поет соловей; Вивьен повторяет себе выдуманные правила, словно мантру, как молитву, отгоняющую злых духов.
не позволять никому подходить ближе, чем на два шага, ничего не обещать, не вспоминать мирское имя той, что стоит во главе Церкви.
У Виктории рыжие волосы, выбивающиеся из-под высокого головного убора, горстка веснушек на щеках и голос, слаще липовой патоки.
Вивьен думает, что главное достоинство ее плана — это то, что он предусматривает смерть этой женщины.
Вивьен думает, что это главный его недостаток.
не сомневаться, не раскрывать карты, не сожалеть о сделанном.
— Почему бы Вам не выпить со мной, госпожа Первая Чародейка? — улыбается Виктория и слегка касается губами звонкого стекла.
Вивьен видит на нем едва заметный отпечаток губной помады — оттенок гораздо темнее того, что использует ее противница; это могло бы быть романтично, если бы только не было так издевательски смешно.
Вивьен не любит проигрывать, но умеет уходить со сцены достойно.
— Ваше здоровье, моя дорогая, — говорит Мадам ла Фер.
В глубине серых глаз Верховной Жрицы Виктории — правильной и целомудренной — прячется Лелиана, бард и убийца, сестра каждой крылатой твари, каждой тени возлюбленная; она смотрит на магессу, и во взгляде ее ничего прочитать нельзя.
У вина в бокале Вивьен вкус поражения.
XXI-DA-69. Солас/Инквизитор (м!Тревелиан). Односторонний UST.XXI-DA-69. Солас/Инквизитор (м!Тревелиан). Односторонний UST.
Глаза у Инквизитора зеленее Завесы, ярче звезд; даже еluvian, искажающие все, что только можно исказить, отражают их в истинном цвете; Солас ловит его серьезный взгляд и на миг забывает, о чем рассказывал до этого.
Тревелиану чуть больше двадцати, у него под рукой верный меч и десяток (сотня, тысяча, да-кто-их-может-сосчитать) последователей, молящихся на одно его имя.
Соласу примерно столько же лет, сколько трупов в Болотной Трясине, имя его считается проклятием даже у отступников его народа, и он косвенно виноват почти в каждом кошмаре Инквизитора.
Солас собирается возродить могущество эльфов – Тревелиан является частью той цены, которую придется за это заплатить.
Фен’Харел пытается понять, в какой момент это начало иметь значение.
Инквизитор не знает эльфийский; маг иногда пользуется этим, чтобы молчание перестало разрывать его изнутри.
- Ar'din nuvenin na'din, - говорит он, склонившись над свитком, делая вид, будто слова эти адресованы древнему пергаменту, а вовсе не Тревелиану, что уже полминуты беззвучно стоит в дверях его лаборатории. - Ar tu na'din, da’len, tel’abelas, ma nadas’la… ir abelas, - и лишь потом оборачивается, приветствуя гостя.
Инквизитор весь измазан в грязи – только вернулся в замок и первым делом пришел сюда; Соласу что-то жжется на месте banal vhenan, и он впервые не хочет знать что.
До конца пути им – ему - остается совсем немного.
Зеленее Завесы, ярче звезд, вспоминает Фен’Харел в ночь перед днем окончательной победы - или окончательного поражения.
Солас уверен, что нигде в новом мире он не найдет подобного цвета.
XVI-DA-45. Коул. Рассказывать сказки на ночь.XVI-DA-45. Коул. Рассказывать сказки на ночь.
Они плачут.
Некоторые голоса Коулу знакомы: нет, нет, я не хочу,я должен, нет, нет; любая ошибка – я тоже ошибка?! – должна быть исправлена; я просто хотел услышать эту мелодию еще раз, братишка; в милости Твоей мы уповаем на Тебя; как мне следовало поступить, darling, я бы все изменила; я бы мог его остановить, если бы я только знал; и не оставь нас в темнейший час, но не дай нам усомниться в Твоей воле; отпусти, не трогай меня!
Они поют в его голове по ночам, рыдают, зовут, умоляют – Коул не знает, что с этим можно сделать, если они не хотят забывать его.
Но потом приходит Инквизитор.
Пальцы у Лавеллан (с)нежные, она проводит ими по горячему лбу, и жар отступает, отходит (Коул готов лежать на ее коленях вечно, пока она так делает), голос ее – звон оттаявших камней на высоких башнях Скайхолда.
Она говорит про далекие горы, про добрых дракончиков, которые живут в бутонах тюльпанов, про ветер, что наполняет белоснежные паруса, про благородную пиратку, которая грабила богатых и отдавала деньги бедным, про алую лисицу и серого волка, по дорогу, что ведет к золотому городу…
Коул слушает, и ему кажется, будто голоса в его голове слушают Лавеллан вместе с ним.
<вольные примечания автора><вольные примечания автора>
1. Лавеллан цитирует искаженную фразу из Библии
2. На витражах изображена Андрасте
3. Завеса бесцветная, но пусть останется так.
боже, сколько времени прошло О_О
XXIII-DA-39. м!Лавеллан/(Кассандра), "Я сам стану новым богом", А!, dark!XXIII-DA-39. м!Лавеллан/(Кассандра), "Я сам стану новым богом", А!, dark!
— Нас почитают обманщиками, но мы верны, — говорит Лавеллан, — нас обрекают на смерть, но мы не умираем; я стал Вестником Его Невесты, чтобы остановить возжелавшего небесного трона; я стану богом, чтобы убить того, кто однажды сошел с него.
Скайхолд — небесная крепость, ветер, застывший в камнях, — укрыт вьюгами да метелями, посох Инквизитора искрится голубыми снежинками; Кассандра хочет взяться за меч, но заледеневшие пальцы ее не слушаются, хочет закричать — но язык примерз к небу.
Ей ли — убившей первого своего Лорда, не сберегшей вторую — предавать того, за кем она шла; ей ли — столь бережно хранящей веру в своем сердце — отрекаться от нее.
— Нас почитают умершими, но мы докажем всем, что мы живы, — он берет ее за руку, смотрит ей в глаза; Лелиана обняла бы его, чтобы ударить в спину, Вивьен оттолкнула бы, чтобы прочитать заклинание, — Кассандра слишком честна для первого, слишком заворожена для второго. — Нас огорчают, а мы всегда радуемся; и найдут те, кто ищет, и спасется, кто будет искренен.
Магия вплетается в его голос; так говорил он в Адаманте — и Стражи опускали оружие, так говорил он в Зимнем Дворце — и напыщенные аристократы слушали дикого эльфа, затаив дыхание; Лавеллан целует ее, и вода из Источника обжигает ей губы.
— Мы ничего не имеем, — шепчет он, — но весь новый мир преклонится перед нами.
Кассандра хочет сказать, что Лавеллан сошел с ума, но уже не может вспомнить имени женщины, изображенной на витражах.
XIX-DA-98. Вивьен, Лелиана. Провальное покушение, перепутанные бокалы H-XIX-DA-98. Вивьен, Лелиана. Провальное покушение, перепутанные бокалы H-
не смотреть в глаза, не пить вина, всегда запоминать, на какой странице заложена книга.
Круг Магов — ее Круг Магов — трещит по швам, Вивьен заперта в клетке из интриг и предрассудков, в каждой тени ей видится посланный по ее душу ассасин, в каждом глотке глинтвейна — смертельный яд.
За окном поет соловей; Вивьен повторяет себе выдуманные правила, словно мантру, как молитву, отгоняющую злых духов.
не позволять никому подходить ближе, чем на два шага, ничего не обещать, не вспоминать мирское имя той, что стоит во главе Церкви.
У Виктории рыжие волосы, выбивающиеся из-под высокого головного убора, горстка веснушек на щеках и голос, слаще липовой патоки.
Вивьен думает, что главное достоинство ее плана — это то, что он предусматривает смерть этой женщины.
Вивьен думает, что это главный его недостаток.
не сомневаться, не раскрывать карты, не сожалеть о сделанном.
— Почему бы Вам не выпить со мной, госпожа Первая Чародейка? — улыбается Виктория и слегка касается губами звонкого стекла.
Вивьен видит на нем едва заметный отпечаток губной помады — оттенок гораздо темнее того, что использует ее противница; это могло бы быть романтично, если бы только не было так издевательски смешно.
Вивьен не любит проигрывать, но умеет уходить со сцены достойно.
— Ваше здоровье, моя дорогая, — говорит Мадам ла Фер.
В глубине серых глаз Верховной Жрицы Виктории — правильной и целомудренной — прячется Лелиана, бард и убийца, сестра каждой крылатой твари, каждой тени возлюбленная; она смотрит на магессу, и во взгляде ее ничего прочитать нельзя.
У вина в бокале Вивьен вкус поражения.
XXI-DA-69. Солас/Инквизитор (м!Тревелиан). Односторонний UST.XXI-DA-69. Солас/Инквизитор (м!Тревелиан). Односторонний UST.
Глаза у Инквизитора зеленее Завесы, ярче звезд; даже еluvian, искажающие все, что только можно исказить, отражают их в истинном цвете; Солас ловит его серьезный взгляд и на миг забывает, о чем рассказывал до этого.
Тревелиану чуть больше двадцати, у него под рукой верный меч и десяток (сотня, тысяча, да-кто-их-может-сосчитать) последователей, молящихся на одно его имя.
Соласу примерно столько же лет, сколько трупов в Болотной Трясине, имя его считается проклятием даже у отступников его народа, и он косвенно виноват почти в каждом кошмаре Инквизитора.
Солас собирается возродить могущество эльфов – Тревелиан является частью той цены, которую придется за это заплатить.
Фен’Харел пытается понять, в какой момент это начало иметь значение.
Инквизитор не знает эльфийский; маг иногда пользуется этим, чтобы молчание перестало разрывать его изнутри.
- Ar'din nuvenin na'din, - говорит он, склонившись над свитком, делая вид, будто слова эти адресованы древнему пергаменту, а вовсе не Тревелиану, что уже полминуты беззвучно стоит в дверях его лаборатории. - Ar tu na'din, da’len, tel’abelas, ma nadas’la… ir abelas, - и лишь потом оборачивается, приветствуя гостя.
Инквизитор весь измазан в грязи – только вернулся в замок и первым делом пришел сюда; Соласу что-то жжется на месте banal vhenan, и он впервые не хочет знать что.
До конца пути им – ему - остается совсем немного.
Зеленее Завесы, ярче звезд, вспоминает Фен’Харел в ночь перед днем окончательной победы - или окончательного поражения.
Солас уверен, что нигде в новом мире он не найдет подобного цвета.
XVI-DA-45. Коул. Рассказывать сказки на ночь.XVI-DA-45. Коул. Рассказывать сказки на ночь.
Они плачут.
Некоторые голоса Коулу знакомы: нет, нет, я не хочу,
Они поют в его голове по ночам, рыдают, зовут, умоляют – Коул не знает, что с этим можно сделать, если они не хотят забывать его.
Но потом приходит Инквизитор.
Пальцы у Лавеллан (с)нежные, она проводит ими по горячему лбу, и жар отступает, отходит (Коул готов лежать на ее коленях вечно, пока она так делает), голос ее – звон оттаявших камней на высоких башнях Скайхолда.
Она говорит про далекие горы, про добрых дракончиков, которые живут в бутонах тюльпанов, про ветер, что наполняет белоснежные паруса, про благородную пиратку, которая грабила богатых и отдавала деньги бедным, про алую лисицу и серого волка, по дорогу, что ведет к золотому городу…
Коул слушает, и ему кажется, будто голоса в его голове слушают Лавеллан вместе с ним.
<вольные примечания автора><вольные примечания автора>
1. Лавеллан цитирует искаженную фразу из Библии
2. На витражах изображена Андрасте
3. Завеса бесцветная, но пусть останется так.
@темы: dragon age, творчество Ло