bsd-саммари

[lawtale]

утащила из дежурки.
первая часть, так сказать

Фицджеральд, Фукузава, Рампо, нуар!ау, возможно dark!версии персонажей.

Фицджеральд, Фукузава, Рампо, нуар!ау, возможно dark!версии персонажей.
Город встречает их дымом заводов, руганью рыбаков, фигуристыми дамами под неверным светом фонарей и сорок пятым калибром; Фицджеральд приходит в восторг от рынков, на которых можно купить абсолютно все, если знать нужных тебе людей, Фукузава начинает носить гэта, потому что эта обувь почти не оставляет следов, даже после того, как случайно наступаешь в лужу крови, Рампо по-прежнему говорит то, что думает, — и это может обернуться неприятностями куда серьезнее, чем имеющиеся у них уже — или же наоборот — привести их к цели куда быстрее, чем деньги или угрозы.
Правда в этом городе — яд, опасней крысиной отравы, распыляемой по утрам хмурыми хозяинами постоялых дворов, и белого порошка, ради которого тебе перережут горло в подворотне быстрее, чем ты успеешь произнести "О, боже!"; Фукузава размышляет над этим недолго — пока очередная не слишком трезвая компания преграждает им выход из переулка, и их лидер усмехается щербатым ртом — живое воплощение грязи подобного места.
Когда эта усмешка остается на мертвой, медленно катящейся по брусчатке отрубленной голове, похожая на пересекающий ее шрам, Фицджеральд изумленно взмахивает руками, но глаза у него холоднее залитого нефтью моря, а выражение лица Рампо непривычно серьезное, Фукузава вспоминает, что они ни разу не рассматривали ситуацию, что ответы на их вопросы могут оказаться слишком подробными.

Акутагава, Хигучи, Дазай, Ацуши, легкий дарк, мафия!ау, сомнительный hurt/comfort

Акутагава, Хигучи, Дазай, Ацуши, легкий дарк, мафия!ау, сомнительный hurt/comfort
— Стреляй, — говорит мальчику-тигру Дазай и кладет руку ему на плечо — ласково, если не знать, что из такого положения безумно легко свернуть человеку шею, угрожающе, если не знать, что он никогда так не поступит с любимой игрушкой.
Акутагава стоит чуть позади, и ему мерзко: от нежелания мальчишки убивать, от приторной нежности учителя, от взгляда девушки — растрепанные светлые волосы упали на лицо, но она не пытается их убрать, только смотрит из-под них на него — отчаянно, зло, прижимая к груди раненное запястье — бродячая псина, таких отстреливают на улицах только потому, что никто не захотел их приручить, и от этого ему мерзко тоже.
Надежды в ее глазах нет — только темная, вязкая обреченность.
— Стреляй, Ацуши, — говорит Дазай и тянется к пистолету, прижимает свою ладонь к чужой — мальчик-тигр дрожит, но не смеет отвернуться: слабость ему прощают, трусость не сможет простить он сам себе — главарь мафии смеется и давит на спусковой крючок.
Пулю останавливает Расемон.